Коллектив авторов - Урал — земля золотая
— Слезайте, ребята, страшного ничего нет.
Ребята спустились, запаслись хворостом, лучиной и решили пройти по узкому проходу. Через несколько метров проход заканчивался обширной комнатой, стены которой были сделаны также из камня.
— Здесь наверно партизаны скрывались, — с дрожью в голосе проговорил Шура.
— Смотрите, что это, — закричал вдруг Федя. В руках он держал смятую оловянную кружку.
— Шашка! Шашка!
На одном из камней висела коротенькая шпага с костяной желтой ручкой, на ручке был какой-то странный рисунок.
— Это кортик, — догадался я.
Мы долго обследовали странное жилище, но ничего больше не смогли найти. До сих пор никто из нас не знает, что за загадка скрывается в этом убежище, кто построил его и для чего?
К вечеру мы решили вернуться домой. Километрах в пятнадцати от нашего завода река Сим разделилась на два рукава, и одна часть, обойдя гору, потекла спокойно дальше, а вторая — подойдя к самой горе, вдруг исчезла под высокую скалу.
— Тут ей и капут, — обрадовался Шура.
— Нет, брат, не капут, — не согласился Федя. — Километра через два река Сим снова появляется на поверхности.
— Да это наверно не Сим, — упрямился Шура. — Как это может река исчезнуть под землю, а потом снова появиться?
— Ну, ты и Фома неверующий, — рассердился Федя. — Если хочешь, я тебе сейчас докажу. Срежьте, ребята, свежей коры с березы.
На коре Федя нацарапал гвоздем какие-то слова, свернул ее трубочкой, бросил в воду и, когда сверток исчез под скалой, крикнул:
— Теперь за мной!
Мы бежали километра два вокруг горы. За горой из-под земли река продолжала свое течение. Мы уселись у самого выхода необыкновенной реки.
Недолго мы сидели на берегу — из-под камня вынырнула берестяная трубочка.
— Лезь, неверя, в воду, — распорядился Федя. — Достань и читай.
Шурик достал бересто из воды, развернул его, прочитал и, смущенно улыбаясь, сказал:
— Вот теперь верю. Ну и река!
Я взял у него из рук бересту и прочитал:
— «Убедись, дурень Шурка», — было нацарапано на нем.
— Это место я хорошо знаю, — рассказывал Федя. — Проплыть бы по всему подземному течению реки. Вот бы, наверное, интересно было посмотреть — чего там под горой. И озера подземные, и дворцы всякие, и пороги, наверное, есть.
Сумерки сгущались быстро. Мы решили построить на скорую руку плот и плыть по реке домой. Когда мы подплыли к заводу, было уже совсем темно.
Михаил КочемасовТУРГОЯК.
Рис. ученика 6 кл. Р. Столярова (г. Челябинск).
Спит Тургояк
Спит Тургояк.
В тумане скрыты
Гор силуэты. Тишина.
В сосновый бор,
Росой покрытый,
Глядится бледная луна.
Грядою тучи разноцветной
Плывут на запад караваном.
Блестит огнем едва заметным
Звезда, закрытая туманом.
И только озеро небрежно
Шумит тяжелою волной,
Да шелестит порою нежно
Камыш над чуткою водой.
А озеру не видно края.
Скрыл цепи гор туманный мрак,
И в нем, все больше утопая,
Спит безмятежно Тургояк.
Живая гора
В село. Говорливовское мы пришли рано утром.
Возле избы, на которую нам показали, нас встретил бодрый старик с большой седеющей бородой.
— Где тут Трофим Бодров живет? — спросил я.
— Тот, что мастак по камням ходить… — добавил Ваня Семенов, мой приятель и заядлый путешественник.
— Я и есть, ребятки, — ответил старик, глядя на нас из-под черных бровей веселыми глазами.
Мы рассказали ему о своем желании побывать на Полюде, на Говорливом и спросили о дороге.
— Это, мы можем, — ответил старик. — Хлеб-то у вас есть в дорогу?
Мы ответили, что есть:
— Ну, значит, сейчас и пойдем. Я сам вас сведу.
Дед обул лапти, снял со стены ружье, захватил котелок, и мы отправились.
До Говорливого шли часа полтора. Шли через лес, через заросли ельника, прыгали по кочкам на болоте.
Недалеко от цели нашего путешествия дед Трофим остановился и сказал:
— Чур, уговору слушаться: не моги шуметь до поры, камень может проснуться, и тогда плохо будет.
— Как камень проснуться может? — удивились мы.
— А вот так: проснется и осерчает. Беда не любит шуму, пока дремлет. Вы нишкните до поры.
Мы обещали, заинтересованные таинственностью уговора. Вот и Вишера! Как красива эта река! Многоводная, несет она свои синие холодные воды с севера в матушку-Каму. Когда-то давно эта забытая ныне река была известна не только на Руси, но и далеко в жарких странах Азии, в Персии, Византии. Сюда приезжали купцы из солнечных стран торговать «мягкую рухлядь» — пушнину. Где-то здесь у камня Говорливого, у Полюда существовала легендарная страна Биармия, завоеванная новгородцами. Где-то здесь существовали богатые города, жили люди… А теперь — куда не посмотри — леса могучие, непроходимые и голые камни.
Сколько чудес, сколько тайн скрыто на этих землях?!
Вышли к реке. В этом месте над Вишерой висели высокие темные отвесные скалы. На вершине этой огромной каменной стены росли ели, трава и дикие цветы.
Дед Трофим знаком заставил нас молчать и, выйдя вперед, встал перед скалой, снял шапку и громко сказал:
— Здравствуй!
— Здравствуй, — ответил отчетливо чей-то голос.
Мы оцепенели.
— Проснулся? — снова спросил дед.
— Проснулся, — отозвался голос.
— Я к тебе привел ребят! — продолжал дед.
— Привел ребят! — откликнулся невидимка.
— Хорошо! Можно? — крикнул старик.
— Хорошо-о! Мож-н-но!
Дед улыбнулся и, повернувшись к нам, тихо сказал:
— Ноне не сердитый, разрешил. Только не гутарьте шибко, шопотом.
— Дедушка, кто там говорит? — еле слышно прошептал я.
— Рассаживайтесь, костер соберите, я скажу вам сказ про камень Говорливый.
Скоро закипела вода в котелке, и мы, притащив камни к огню, уселись завтракать. Говорить не хотелось, близость невидимого человека, спрятанного где-то в каменной стене, угнетала и сдерживала. Ваня все время ерзал ка своем стуле — камень ему попался неровный, он с завистью поглядывал на мой камень — ровный, гладкий устойчивый.
Не успел я приподняться к котелку, чтобы налить в кружку чая, Ваня переменил наши камни. Я скоро заметил исчезновение своего камня и так же быстро обнаружил похитителя. Эх, если бы не было рядом таинственного незнакомца, всыпал бы я ему тогда. Я взглянул на дедушку. Дед поманил меня к себе и прошептал в ухо:
— А ты спроси у того, кто украл твой диван-то, он все видит и скажет все одно.
Я расхрабрился и начал кричать. Но страх не дал мне сил сразу закричать и только к концу фразы я выкрикнул слова громко:
— Кто украл мой диван?
— Иван! — громко обличил голос.
Тут Ваня не выдержал, вскочил с камня и закричал:
— Знаем мы эти штучки.
— Знаем мы эти штучки! — передразнил его голос.
— Что я выпил невзначай?
— Чай! — отгремело в горе.
— Эхо! Эхо! — догадался и я.
— Эхо! Эхо-хо-хо!
Дед Трофим засмеялся:
— Долго я вас морочил? И так все, кто сюда придет, — боятся сперва.
Мы забыли про еду и чай и принялись визжать, хохотать, кричать.
Гора ожила, захохотала, закудахтала, запищала. Эхо умножалось и неслось в леса разбойничьим криком. Тайга проснулась, словно великое нашествие неведомых чудовищ или шум кровопролитной сечи наполнил ее.
— Вот за эту болтовню и назвали его Говорливым.
— А почему назвали Полюдов камень?
— Жил, дескать, в старом камне великан-разбойник, по имени Полюд. Жил одиноко, злой был. В те времена по Вишере караваны купцы гоняли. Вот он тех купцов зорил. Из Азии ли на Русь идет купец, с Руси ли пробирается в Персию, — ему все едино. Зорил всех. Отберет богатства и бережет клады в горе. Так, пока жил, никому не открыл своих кладов. А смерть пришла, завалил Полюд вход к себе в гору глыбой да так один и умер.
— А клады?
— Клады, известно, там. Куда они денутся. Ищут их люди, которые жадные, да зря — ничего найти не могут.
Мы стали просить деда Трофима сводить нас на Полюд. Он улыбнулся и сказал:
— Видать, клады искать собираетесь?
— Нет, дедушка, мы просто так, посмотреть, — ответили мы.
— Это можно, — согласился он. — А с Говорливым наговорились досыта? Или поживем еще? Хорошо здесь.
У Говорливого камня мы прожили целый день. И все время он не уставал дразнить нас, откликаться на крик.
